Здесь также есть точка входа, точка адаптации, точка выхода. Точка выхода характеризуется наличием жалобы. Точка входа располагается там, где мы химически соприкасаемся с внешней средой. И точка адаптации – это процесс обработки и проведения химического сигнала внутри тела.
Обратите внимание: все жалобы, которые мы видим с точки зрения химии, это воспалительная реакция, и это всегда остановка движения жидкости – лимфатическая дисфункция. Всегда, когда мы говорим про лимфу, мы говорим про точку выхода.
Сделаем небольшое отступление и зададимся вопросом: можно ли эффективно лечить тело, воздействуя только на точку выхода? В отдельных случаях – да (например, нарушенный паттерн шага вполне эффективно исправляется упражнениями по правильной ходьбе). Но в подавляющем большинстве случаев лечение происходит либо на точке входа, либо на точке адаптации. На точке выхода мы даём лишь ресурс. Эффективное же лечение всегда связанно с «травмой», которую мы наносим пациенту. По определению, травма – это внешнее воздействие, которое приводит к изменению анатомии тела. От этого меняется нагрузка в системах адаптации, меняется их функция и в итоге изменяется конечный паттерн.
Итак, я наношу пациенту травму: заставляю его заниматься физкультурой, носить стельки, делаю аппликацию тейпом. У него меняется анатомия тела, и он выздоравливает. Если мы с вами строим лечение от точки выхода, то процесс достаточно долгий. Если мы лечим конкретно в точке входа,
то есть, меняем анатомию (это не только зубы, стопа и внутренние органы, но и непосредственно место травмы), либо лечим в точке адаптации (если анатомия целая), то мы получаем быстрый устойчивый результат.
Вернемся к химии тела. Системы, предлагающие чистить лимфу, улучшают наши адаптационные ресурсы, разгружая точку выхода. Весь мусор, который попадает в наше тело, перестает перегружать все остальные аспекты здоровья. Мы по-прежнему получаем порцию яда извне (нарушение точки входа), мы по-прежнему истощаем нашу гормональную и иммунную систему (нарушение точки адаптации), но мы можем легко избавиться от мусора, а, значит, другие аспекты здоровья, компенсирующие нарушения, страдают меньше.
Точка входа для химии – это все поверхностные ткани, все слизистые оболочки пищеварительной, мочеполовой, дыхательной систем, а также кожа с её функцией обмена.
Внешние химические сигналы, воздействующие на наше тело, в точке адаптации преобразуются в различные внутренние сигналы, распространяющиеся с разными скоростями. Первое, самое быстрое звено – это нейромедиаторы. Они включают поведенческие механизмы, механизмы гормональной саморегуляции на уровне кишечника и механизмы, обеспечивающие выживание. Если раздражитель прошёл этот фильтр, включается активность эндокринной системы, которая отвечает за распределение полученных сигналов и продуктов пищеварения. И, наконец, третьим, звеном адаптации является иммунная система, контролирующая долгосрочные последствия входящего сигнала.
Что происходит, когда я съедаю я пирожок. В моей пищеварительной системе он достанется не мне, он сначала достанется той микрофлоре, которая у меня есть. При этом, чем лучше я его разжевал (привет структурному компоненту!), чем лучше измельчил, тем легче ферментам будет эту пищу обработать. Соответственно чуть меньшее количество еды достанется бактериям, не будет избыточного роста микрофлоры.
Итак, гистамин и другие биогенные амины из еды, попав в мой желудок, включили его рецепторы вместе с рецепторами языка, сообщив мозгу о пригодности пищи и таким образом простимулировав выделение желудочного сока и моторику желудочно-кишечного тракта на местном и на центральном уровне (нейромедиаторы). Вся еда вначале все равно достаётся микробиому, что-то съела микрофлора, а все, что осталось, попадает под бактериальную пленку, на слизистую оболочку, где проходит вторую фильтрацию через иммунную систему, через иммуноглобулины на слизистой и через представление В-лимфоцитам дендритными клетками. Иммунный компонент защищает и от бактериального проникновения, и от плохо переваренной пищи, чтобы всасывались аминокислоты, а не пептиды. Тем не менее, еда все равно активирует иммунитет.
Поэтому любая пища, которую мы едим чаще, чем раз в 4 дня, уже делает нас аллергически настороженными по отношению к этому продукту. У пищи есть такое качество, как приедаемость – скорость выработки желания сменить меню (мясо надоедает быстро, а хлеб мы можем есть постоянно). Приедаемость – это показатель иммунной нагрузки. Чем выше приедаемость продукта, тем сильнее нагружается иммунная система. И через поведенческие механизмы пищевое поведение корректируется: мы ищем другой вкус.
Далее, еда, которая всосалась и прошла барьер иммунной системы, попадает в кровь, где происходит ее распределение, в зависимости от наших потребностей. Гормональная система регулирует распределение продуктов, интенсивность обмена веществ, ритм использования энергетических и пластических материалов. Соответственно, чем хуже еда, чем более она токсична, тем больший расход нейромедиаторов для усиления моторики – после еды портится настроение. Чем хуже еда, тем большая нагрузка у иммунной системы – после еды появляются боли, аллергические реакции и пр. Тем большая нагрузка у гормональной системы – её истощение будет приводить к эндокринным расстройствам из-за истощения рецепторного аппарата клеток и самих желёз. Таким образом, химический раздражитель истощает систему адаптации.
Если же я ем только хорошую еду, но у меня плохая «анатомия» (нарушена точка входа, нарушена слизистая оболочка, нарушена микрофлора, нагружать системы адаптации будет патогенная микрофлора кишечника, выбрасывая под бактериальную пленку и в кровяное русло большое количество ядов. В итоге в любом варианте на точке выхода, в моей лимфатической системе, я буду видеть дисфункцию, ту самую замусоренность, которая будет проявляться в виде отеков, провокации воспалительных реакций, изменении обмена веществ.
